Фигуры обеих горничных находились на одной и той же ступени развития: от условной стройности к безусловной грузности. Они с головой выдавали примитивный колхозный вкус егеря Михея, которому требовалось много мяса без костей. И если Марго действительно можно было назвать женщиной, засунувшей под юбку спасательный круг, то Анастасия проходила по ведомству женщин с фигурой лампочки. Рыба-Молот тут же вспомнил безупречное декольте Кошкиной, манящий зад Рахили Исааковны, роскошную чешую змеи-бортпроводницы, аппетитные формы Веры Рашидовны и неземную стройность Изящной Птицы… О-о! Изящная Птица – вот о ком он должен был подумать в первую голову, но почему-то опять начал думать с самого начала своего короткого донжуанского списка.

Идиот и есть, как утверждает сеть PGN, дракон-олигарх Панибратец и другие заинтересованные, малозаинтересованные и совсем не заинтересованные лица!

– …У кого фигура лучше? Конечно, у тебя, дорогусечка! Тут двух мнений быть не может.

– Вот и я так думаю. А еще хочу попросить тебя по-дружески, рыбонька. Последи там за Михеем. Чтобы он там по местным потаскухам не шлялся. А то еще привезет заразу какую-нибудь на конце, а оно мне надо?

– Послежу, не переживай. Сделаю все, что в моих силах.

– Ну и покупайся там за меня в океане…

Рыба мысленно прикинул объем работ по прокорму целой оравы детей и взрослых и сказал с сомнением в голосе:

– Уж не знаю, получится ли покупаться. Но если получится – и за тебя нырну лишний разок, будь спокойна.

За день до отъезда Рыба (последним из делегации) сделал прививку от малярии. Как и было предписано сетью PGN, он настаивал на введении аналогового препарата из-за аллергии на стандартный. И семейному доктору Дягилеву в связи с этим неожиданным геморроем пришлось съездить в жутко засекреченный институт вирусологии под Дубной и привезти новейшую вакцину, которую до сих пор вводили лишь лабораторным крысам. К вакцине было приложено тридцатистраничное соглашение о сотрудничестве. Из этого соглашения Рыба-Молот не понял ничего, кроме того, что в случае непредвиденной кончины его тело отправится в институт для дальнейшего изучения и всестороннего анализа тканей, органов и лимфосистемы. Рыба выразился в том духе, что всегда мечтал послужить развитию отечественной науки, и лихо подписал соглашение, едва не порвав ручкой страницу.

– И чего там намешано? – спросил он у Дягилева перед ответственным моментом начала вакцинации.

– Сие мне неведомо. Но по секрету могу сказать, что вакцина состоит из тысячи двухсот компонентов, включая экстракт коки, экстракт спорыньи и вытяжку из семенной жидкости тибетского яка.

– Нихерасе! – восхитился Рыба. – А рога у меня не вырастут?

– Сие мне неведомо. Может, и вырастут. Так колоть или нет?

– Колите!..

Экспериментальная вакцина начала действовать ближе к вечеру. Рыба, то и дело подбегавший к зеркалу посмотреть, режутся ли тибетские рога, обнаружил в нем посторонних. А именно – двух мужчин в возрасте около сорока (точнее определить не получалось), с короткими стрижками и многомудрыми, отягощенными недюжинным интеллектом лицами. Один мужчина был небрит, а на носу у другого сидели попсовые очки в золотой оправе.

– О! – Рыба почему-то страшно возрадовался появлению мужиков. – Вы кто?

– Ну не х. я себе, – сказал небритый голосом Гоблина. – Ты даешь, образина! Совсем ох…ел, своих не признаешь?

– Н-да… Экземплярчик тот еще, – поддержал Гоблина очкастый голосом синхрониста-переводчика Володарского. – Повезло нам, коллега, как утопленникам. А могли бы к приличному человеку пристроиться… Романа-то Абрамовича из-под носа увели.

– Нам, татарам, конечно, все равно – что еб…ть подтаскивать, что еб…ных оттаскивать, – меланхолично заметил Гоблин. – Но тут ты прав. С Абрамовичем всяко веселее было бы.

– Умнее, – добавил Володарский.

– И английская премьер-лига на шару. В режиме live, – добавил Гоблин. – И какого только х… я масть не пошла? С твоим, видать, еврейским счастьем.

– Гоблиныч!!! Господин Володарский!!! – От избытка чувств Рыба несколько раз стукнулся головой о зеркало, стараясь прорваться к кумирам. – Рад! Счастлив безмерно! Автограф дадите? Детям буду показывать, внукам!

– Иди на х…й, – посоветовал Рыбе Гоблин, но тот пропустил обидное напутствие мимо ушей. И задал давно интересующий его вопрос:

– А вы когда «Зиту и Гиту» до конца переведете? А то в Интернете только кусочек выложен, а хочется целиком посмотреть! Насладиться в полной мере…

– С тобой, х…ем моржовым, разве есть время переводить? Иди, иди, на х…й, не пыли!

– Вы, наверное, голодные? Столько времени в будке сидеть – это же умом тронуться можно! А у меня жаркое есть из зайца с перепелками. Свежайшее, только сегодня забубенил. Принести? Сейчас принесу!..

Рыба со всех ног бросился на кухню, но, когда вернулся, неся перед собой кастрюлю с жарким, зеркало встретило его безмятежной пустотой.

Минут двадцать Рыба простоял перед ним в надежде, что кто-то из двоих харизматичных личностей возникнет с той стороны амальгамы, но ни Гоблин, ни Володарский так и не соизволили явиться. Наверное, питаются в другом месте, – решил про себя Рыба, – жаль, конечно, что не попробовали зайчатины, но понять можно. Будем надеяться на следующий раз…

В тот самый момент, когда Рыба решил дождаться следующего раза и всучить-таки переводчикам кое-что из своих здоровых гастрономических начинаний, зеркало неожиданно заколыхалось, пошло волнами и мелкой рябью. И зевнуло, втянув в себя кастрюлю.

– Приятного аппетита! – крикнул вслед кастрюле Рыба-Молот. – Если будет возможность – сообщите, понравилось или нет! И еще сообщите, что хотелось бы отведать! Мигом для вас сготовлю, все в лучшем виде получится, будьте покойнички!..

Приняло ли зеркало свой обычный вид, Рыба не запомнил. Потому что на него накатило такое… Та-акое! Что только может накатить после всасывания в дурную кровь экстракта коки, экстракта спорыньи и вытяжки из семенной жидкости тибетского яка. Какая из составляющих вакцины солировала, выяснить не удалось; наверняка та, в которой присутствовал наибольший процент лизергиновой кислоты, жизненно необходимой для производства элэсдэшных «промокашек», «марочек» и «оконных рам».

Рыба, лишь несколько раз в жизни куривший анашу, и понятия не имел, что галлюциногенная вакцина сыграет с ним злую шутку.

А шутки начались сразу же, как только Рыба отполз от зеркала. Сначала он почувствовал непреодолимое желание раздеться догола. Затем (уже раздевшись догола) он почувствовал непреодолимое желание почесаться. Причем почесона требовал каждый квадратный сантиметр кожи, от макушки до пяток. Хуже всего обстояло дело со спиной – дотянуться до нее Рыба-Молот был не в состоянии. И потому принялся тереть спину о дверной косяк. После нескольких довольно интенсивных возвратно-поступательных движений косяк треснул, а дверная коробка – вместе с кусками цемента и пакли – ввалилась внутрь комнаты.